Наверное, это случилось, когда он направил ружье прямо в лицо ублюдку. Да, наверное, именно тогда, а за спиной в панике сновали близняшки, Кудряш и тигренок Лили, и Тинкер, эта размалеванная потаскуха, истошно звенела брелками на своей заднице в короткой блестящей юбке.
Питер спросил:
— Ну что, ублюдок, теперь ты хочешь мне засадить?
Он спросил:
— Хочешь снова кончить мне в рот, суки сын?
У Крюка не было одной руки, и он не мог сложить ладони в молитве.
Так что Питер нажал на курок. Разнес ему череп в кровавое месиво. Ба! Ошметки прилипли к стенам, такие мокрые, яркие — даже в свете тусклых люминесцентных ламп. Глазная слизь вытекла на ворот. Как будто продырявили желток в воскресной яичнице. Вилкой. Ха-ха.
У Питера в папке указано, что он психопат.
Питер стреляет в людей. Разносит их мозги в клочья охотничьим патроном из папиной двустволки.
Он понял, что никогда не вырастет. Наверное, это произошло в тот самый вечер. Он прикончил ублюдка с крюком вместо левой руки, а потом облил тело керосином и бросил в него спичкой.
Питер спасается бегством от копов, ширяясь до посинения вен. 70 миллиграмм кокса — и ты в Неверленде. И ты никогда не вырастешь. И там, в Неверлэнде, это хорошо. Там стоит корабль в Русалочьей Лагуне.
В Неверлэнде Питер может летать.