Вот, кстати, касательно готовки и утопистов. Банальные такие, бытовые вещички — это не к ним. У них там парящие соборы и заоблачные дали, некому среди них такой ерундой заниматься, честное слово.
Разве что Виктору. Виктор со скупым безэмоциональным лицом способен состряпать вполне себе такую сносную солдатскую яичницу. Может зажарить куропатку после «дворянской» охоты. Он способен на машинально-безучастные, но технически верные вещи.
Георгий предпочитает такие вещи оставлять другим, потому что на машинально-безучастное он способен не очень. Способен на технически верное — но не царское сие дело. Позовите прислугу, плесните вина в бокал, у Георгия стынет Кант.
Мария, вероятно, способна; оспаривать ее потенциальный кулинарный талант никто не смеет — но, кладя руку на сердце, талант этот на деле еще никто не проверял. И вряд ли решится проверить. У Марии гордо поднятый подбородок и талия, затянутая в корсет. Кому вообще придет в голову этакую примадонну приставлять к мартену. Окститесь, господа, да не дай бог же вам.
Ева. Ева готова на все ради неземной своей, возвышенной любви. Самое главное здесь что? Правильно, чтоб сделано было с любовью. А то, что пригорелое/недожаренное/пересоленое/недослащенное/возможно, со скорлупой или какими-нибудь иными потусторонними объектами в блюде, — так вы на это не смотрите. Смотрите в ее глаза. Видите? Они влюблены. Они полны светлой вселенской грусти. Давитесь и любите в ответ.
Данковский, впрочем, не подавится. Данковский не заметит ни скорлупы, ни влюбленных глаз. У Георгия стынет Кант, а у Даниила — микроскоп и стопки бумаг. Вполне возможно, что он, как и Мария, обладает незаурядным кулинарным талантом, но проверять это не приходило даже в его собственную голову. Да, право, зачем? Столичный франт, вы окружены вниманием. Где-то там, в далекой столице, вас ждет верный А., а здесь Ева будет бить скорлупу и смотреть на вас, сколько потребуется.
По крайней мере, уж ради него Ева готова бить скорлупу в сковородку пусть даже из загробного мира.
Но если этот фокус не прокатит, у Данковского всегда под рукой либо Виктор, либо Бурах.
О последнем история умалчивает многое из того, что весь-фандом-и-так-уже-знает.
Андрей заказывает Петру хавчик в собственном кабаке. Зачем он это делает, он толком не понимает сам, но слышал где-то, что так поступают все нормальные люди. Ну, то есть, все нормальные люди едят. Ни Андрей, ни Петр, на деле, особо не осознают, зачем вообще занимать свой желудок какими-то окорочками, когда под рукой есть твирин.
Марк Бессмертник весь в творческом процессе, и даже в свои отпускные (читай: в дни эпидемии) он занят. Занят всегда, круглосуточно, круглогодично. Но Марку, как и Данковскому, беспокоиться не о чем: Трагик подбирает за ним уроненные листы, а Исполнитель периодически кормит его с клюва. Клювы у Исполнителей вообще очень удобные. Многофункциональные, так сказать.